Ваня Грозный застенчиво чешет пальцем за ухом.

Волочимый к месту казни.


Лондон-бридж

Просвещённый XVII век (середина)


Казнь Томаса Армстронга 1684




Отсечённая голова Иеремии Брндрета —  приговорённого к повешению, потрошению и четвертованию 1685 г..



Между оглашением и исполнением приговора обычно проходило несколько дней, в течение которых осуждённые содержались по месту заключения. Вероятно, в эпоху раннего Средневековья преступника волокли на казнь, просто привязав его сзади к лошади. Поздне́е утвердилась традиция, согласно которой осуждённого привязывали к запряжённым лошадью деревянным салазкам, напоминавшим створку ворот плетёной изгороди («хёрдл»; англ. hurdle)[32]. По мнению британского юриста и историка Фредерика Уильяма Мэйтленда[en], это требовалось для того, чтобы «[предоставить] в распоряжение палача ещё живое тело»[33]. Глагол to draw, входящий в официальное именование казни, делает не вполне очевидным действительный порядок следования ритуальных процедур. Одно из определений to draw во втором издании Оксфордского словаря английского языка (1989) — «извлекать из тела внутренности или кишки; потрошить (домашнюю птицу и т. п. перед приготовлением; изменника или иного преступника — после повешения)» (англ. to draw out the viscera or intestines of; to disembowel [a fowl, etc. before cooking, a traitor or other criminal after hanging]) — сопровождается примечанием: «из обстоятельств большинства казней не ясно, подразумевается ли в их названии указанное значение или значение 4 (Волочение [преступника], привязанного к хвосту лошади, деревянным салазкам и т. п., к месту казни; принятое в старинном праве наказание за государственную измену). Судя по всему, в случаях, когда drawn [„проволочён“ или „выпотрошен“] упоминается после hanged [„повешен“], речь идёт именно о потрошении» (англ. in many cases of executions it is uncertain whether this, or sense 4 [To drag (a criminal) at a horse’s tail, or on a hurdle or the like, to the place of execution; formerly a legal punishment of high treason], is meant. The presumption is that where drawn is mentioned after hanged, the sense is as here)[34]. По мнению индийского историка Рама Шарана Шармы[en]: «В тех случаях, когда — как в шутливой присказке „повешен, потрошён и четвертован“ (означающей человека, от которого удалось окончательно избавиться) — слово hanged или hung предшествует слову drawn, его следует понимать именно как потрошение изменника»[35]. Противоположного взгляда придерживается британский историк и писатель Иэн Мортимер. В эссе, опубликованном им на собственном сайте, утверждается, что извлечение внутренностей из тела преступника — несомненно, применявшееся во многих средневековых казнях — стало расцениваться как заслуживающее отдельного упоминания лишь в новое время, и отождествление drawing с потрошением следует считать ошибочным. По мнению Мортимера, упоминание волочения после повешения объясняется тем, что волочение было малозначительной, второстепенной составляющей традиционного ритуала[36]. По некоторым свидетельствам, в царствование Марии I публика, наблюдавшая за казнью, открыто подбадривала осуждённых. В большинстве случаев, однако, преступники, ведомые к эшафоту, подвергались жестокому поруганию от собравшихся. Идущего на казнь Уильяма Уоллеса хлестали плетьми, пинали, забрасывали гнильём и отбросами[37]. Священник Томас Причард, казнённый в 1587 году, едва достиг виселицы, до полусмерти растерзанный толпой. Со временем в Англии утвердился обычай, согласно которому за приговорёнными следовал один из «ревностных и благочестивых мужей»[38], призывавший их к покаянию. По сообщению Сэмюела Кларка, пуританскому священнику Уильяму Перкинсу[en] однажды удалось прямо под виселицей убедить некоего юношу в том, что тот уже заслужил прощение Всевышнего, после чего осуждённый встретил смерть «со слезами радости на глазах <…> — так, будто действительно узрел избавление от ада, столь страшившего его прежде, и отверстые небеса, готовые принять его душу»[39]. После оглашения приговора королевского суда публика расступалась перед эшафотом, и преступнику предоставлялась возможность произнести последнее слово[40]. Несмотря на то, что содержание речей приговорённых обычно сводилось к признанию вины (хотя в прямой государственной измене сознавались лишь единицы)[41], за выступлениями пристально следили стоявшие рядом шериф и священник, готовые в любой момент пресечь крамолу. Последнее слово католического священника Уильяма Дина[en], казнённого в 1588 году, было сочтено столь неподобающим, что оратору заткнули рот — так, что Дин едва не задохнулся от кляпа[42]. Иногда от осуждённых требовали признания лояльности монарху или прояснения тех или иных политических вопросов[43]. Перед казнью Эдмунда Дженнингса в 1591 году «охотник на священников» Ричард Топклифф[en] призвал его сознаться в измене. Дженнингс ответил: «Ежели отслужить мессу означает измену — да, я сознаюсь в измене и горжусь ею» — после чего Топклифф, велев Дженнингсу замолчать, приказал палачу столкнуть его с приставной лестницы[44]. Иногда при казни присутствовал свидетель, чьи показания привели осуждённого на эшафот. В 1582 году тайный агент правительства Джон Мандей (англ. John Munday), наблюдавший за казнью выданного им властям католического священника Томаса Форда[en], публично подтвердил слова шерифа о признании, якобы полученном от самого Форда[45]. Настроения, обнаруживаемые в предсмертных речах, во многом определялись условиями тюремного заключения приговорённых. Большинство священников-иезуитов, несмотря на применявшиеся к ним в тюрьме изощрённые пытки, до конца отрицало свою вину, тогда как высокопоставленные вельможи, напротив, чаще других спешили сознаться в содеянном. Возможно, за скорым раскаянием стоял страх подвергнуться мучительному потрошению вместо обычного отсечения головы, а за внешней покорностью судьбе — тайное убеждение в том, что совершённое преступление хотя и было достаточно серьёзным, всё же не составляло государственной измены. Другой причиной примерного поведения на эшафоте могло быть стремление осуждённых отвести от своих наследников угрозу лишения наследства[46]. Иногда приговорённого заставляли наблюдать за умерщвлением других изменников — часто его сообщников — за несколько минут до его собственной казни. В 1584 году священника Джеймса Белла (англ. James Bell) принудили смотреть на то, как его компаньон Джон Финч[en] был «разделан начетыре» (англ. a-quarter-inge). В 1588 году осуждённых на смерть католиков Эдуарда Джеймса[en] и Фрэнсиса Эдвардса (англ. Francis Edwardes), отказавшихся признать религиозное верховенство Елизаветы I, заставили наблюдать за казнью их единомышленника Ральфа Крокетта[en][47]. Обычно приговорённых — в одной рубашке, со связанными впереди руками — вешали, по знаку шерифа сталкивая с приставной лестницы или телеги. Цель состояла в том, чтобы вызывать непродолжительную странгуляцию, не приводившую к смерти, — хотя некоторые из казнимых всё же погибали преждевременно (так, смерть священника Джона Пэйна, казнённого в 1582 году, наступила почти мгновенно после того, как на ногах у него повисли несколько человек). Отдельных, крайне непопулярных у публики преступников — как, например, Уильяма Хэкета[en] (ум. 1591) — снимали с верёвки всего через несколько минут, немедленно подвергая потрошению и кастрации. По свидетельству английского юриста, знатока и толкователя общего права Эдварда Кока, последняя требовалась для того, чтобы «показать, что его [преступника] потомки лишены наследства с порчею крови[en]»[48]. Казнь Томаса Армстронга. Гравюра. 1684 Казнимые, всё ещё сохранявшие сознание к этому моменту, могли наблюдать за сожжением собственных внутренностей, после чего их сердце вырезали из груди, голову отделяли от тела, а тело рассекали на четыре части. По рассказам очевидцев, в октябре 1660 года убийца Карла I[en] генерал-майор Томас Харрисон[en], до этого провисевший в петле несколько минут, с уже вскрытым для потрошения животом неожиданно приподнялся и ударил палача, после чего тот поспешил отсечь ему голову. Внутренности казнённого были брошены в разожжённый рядом костёр[49][50][К 5]. Голову казнённого установили на салазки, доставившие к эшафоту его единомышленника — цареубийцу Джона Кука[en], затем выставили в Вестминстер-холле. Останки Харрисона были прибиты к лондонским городским воротам[52]. Джон Хоутон[en], казнённый в 1535 году, во время потрошения читал молитву, а в последний момент вскричал: «Добрый Иисусе, что вы сделаете с моим сердцем?»[53][54]. Палачи часто бывали неопытны, и процедура казни не всегда проходила гладко. В 1584 году палач Ричарда Уайта[en] попытался извлечь внутренности казнимого, проделав отверстие в его животе — но после того, как «сей приём не возымел успеха, разворотил ему грудь мясницким топором до хребта, самым жалким образом»[55][К 6]. Гаю Фоксу, приговорённому к казни в январе 1606 года за участие в Пороховом заговоре, удалось перехитрить палача, спрыгнув с виселицы и сломав себе шею[60][61]. Письменных свидетельств о том, как именно производилось четвертование, не сохранилось, но на гравюре, изображающей казнь Томаса Армстронга (1684), видно, как палач, разделив тело надвое вдоль позвоночника, отрубает ноги на уровне бедра[62]. Судьба останков Давида ап Грифида описана шотландским писателем и политическим деятелем Гербертом Максвеллом[en]: «правую руку с кольцом на пальце [отправили] в Йорк; левую руку — в Бристоль; правую ногу и бедро — в Нортгемптон; левую [ногу] — в Херефорд. Но голову злодея сковали железом, дабы не распалась на куски от гниения, насадили на длинное древко и выставили на видном месте — на посмешище Лондону»[63]. После казни в 1660 году цареубийц, причастных к смерти Карла I (1649), мемуарист Джон Ивлин написал: «Я не видел самой расправы, но встретил их останки, — изуродованные, изрубленные, зловонные — когда их везли прочь от виселицы в корзинах на салазках»[64]. По традиции останки обдавались кипятком и выставлялись на всеобщее обозрение как устрашающее напоминание о наказании за государственную измену — обычно в тех местах, где изменник устраивал заговор или находил поддержку[65]. Головы казнённых нередко выставлялись на Лондонском мосту, в течение нескольких столетий служившем южным въездом в город. Сохранились описания подобных демонстраций, оставленные рядом известных мемуаристов. По свидетельству Жозефа Жюста Скалигера (1566), «в Лондоне на мосту было множество голов… Я сам видел их — будто мачты судов, с насаженными на верхушки частями человеческих трупов». В 1602 году герцог Штеттинский, подчёркивая зловещее впечатление, производимое выставленными на мосту головами, написал: «У въезда на мост, с пригородной стороны, торчали головы тридцати джентльменов высокого положения, казнённых за измену и тайные деяния против Королевы»[66][К 7]. Практика выставления голов казнённых на Лондонском мосту завершилась в 1678 году с повешением, потрошением и четвертованием Уильяма Стэли (англ. William Staley) — жертвы сфабрикованного дела о «Папистском заговоре». Останки Стэли были отданы его родственникам, поспешившим устроить торжественные похороны — столь разгневав этим коронера, что тот приказал вырыть тело и повесить его на городских воротах[68][69].

это еще только предстоит по-настоящему серьезно рассмотреть

Вольный Стрелок пишет:

это еще только предстоит по-настоящему серьезно рассмотреть

Конечно, конечно..., но для чего?

это жестокость не варварская, а цивилизованная, создающая страх у пасомого стада
Этот феномен русской культуре прочти не известен, вместе с тем  это вероятно главное отличие русских от европейцев (Данилевский не обратил на это внимания)
Вместе с тем дискуссии о природе России и ее отношениях с Западом еще предстоят.

Вольный Стрелок пишет:

это жестокость не варварская, а цивилизованная, создающая страх у пасомого стада
Этот феномен русской культуре прочти не известен, вместе с тем  это вероятно главное отличие русских от европейцев (Данилевский не обратил на это внимания)
Вместе с тем дискуссии о природе России и ее отношениях с Западом еще предстоят.

Гыыыы.... Я уже икаю! 
Иван IV сажал на кол преступную падлу, как раз перед своим обедом, для развития аппетиту от кровьноговняного аромату, который исходил от жервы. 
Что-то Вас заносит на заподнопоклонческих разворотах, даже неинтересно.

Вы, как истинный поклонник элегантных кирзовых сапог, просто не поняли что я имел в виду

Вольный Стрелок пишет:

Вы, как истинный поклонник элегантных кирзовых сапог, просто не поняли что я имел в виду

Элегантным кирзовым сапожкам (женским особенно) гарантирован острый спрос, не сомневайтесь. 
Западная цивилизованная система не может опираться на страх и трепет. В её фундамент закладывается доказательное преимущество, основанное на радости согласной, просветительной принадлежности. Западный прихлебатель, низкого и высокого уровня, осознавал, что в аду будет ещё хуже, а в Московии уже - несопоставимо страшней и мучительней. Там Ванька Грозный( .уйло, конечно) вместе с кишкой, на катушку, варварски, бессмысленно, мотает душу и старого и малого, а после баньки расслабляется в бассейне, наполненном теплой кровью бесконечной толпы обезглавленных, якобы, смутьянов, неряшливо уложенных Малютой Скуратовым(браток) в ужасную кучу.... . ПороноЪя! Ужыс! Шаусмас!...Нада ифо остановить силами добра, просвещения и свобод!

меня мало интересует мнение западного обывателя, меня интересует мнение русского интеллектуала
А на Западе все это еще вернется, судя по экспериментам в датском зоопарке, когда заживо разделали какое-то животное на глазах у толпы

Вольный Стрелок пишет:

меня мало интересует мнение западного обывателя, меня интересует мнение русского интеллектуала
А на Западе все это еще вернется, судя по экспериментам в датском зоопарке, когда заживо разделали какое-то животное на глазах у толпы

Чему возвращаться? Оно всё там - в кулуарах. А чернь уже преобразовали и погоняют прутиком - идет сама, блеея от удовольствия....

ну так руссиянская чернь не видит даже прутика!

Вольный Стрелок пишет:

ну так руссиянская чернь не видит даже прутика!

т.е. - она "хуже" своих западных коллег?

нет, она просто смотрит им в рот - это главное, что делает страну внешнеуправляемой
Там много скелетов в шкафах, например скрытый массовый каннибализм ликвидированный только в эпоху Наполеона, если не позже, про человеческие жертвоприношения в верхах мы уже наслышаны. Просто этому надо дать ход. Позже.

Вольный Стрелок пишет:

нет, она просто смотрит им в рот - это главное, что делает страну внешнеуправляемой
Там много скелетов в шкафах, например скрытый массовый каннибализм ликвидированный только в эпоху Наполеона, если не позже, про человеческие жертвоприношения в верхах мы уже наслышаны. Просто этому надо дать ход. Позже.

Они сами ход и дают, причем масштабный: 9/11, Югославия, Ирак, Ливия,....., Вьетнам, мировые мочилова начала и середины 20-го века. На этом фоне пара вкусно приготовленных, на лондонской кухне, еврейских младенцев ни на кого из живущих не произведет негативного эффекта. Что мы и наблюдаем.

Пока ресторан их - да

Вольный Стрелок пишет:

Пока ресторан их - да

Вестимо.