Моя жена - инопланетянка.

Надо меньше пить (букоф много, но место, имеющее отношение к Вашему посту, выделено красным цветом):

Незаметно летели дни. Проходили недели. Понемногу я стала привыкать к своим необычным каждодневным визитёрам... Ведь все, даже самые неординарные события, которые мы воспринимаем вначале чуть ли не как чудо, становятся обычным явлениям, если они повторяются регулярно. Вот так и мои чудесные «гости», которые вначале меня так сильно изумляли, стали для меня уже почти что обычным явлением, в которое я честно вкладывала часть своего сердца и готова была отдать намного больше, если только это могло бы кому-то помочь. Но невозможно было вобрать в себя всю ту нескончаемую людскую боль, не захлебнувшись ею и не разрушив при этом себя саму. Поэтому я стала намного осторожнее и старалась помогать уже не открывая при этом все «шлюзы» своих бушующих эмоций, а пыталась оставаться как можно более спокойной и, к своему величайшему удивлению, очень скоро заметила, что именно таким образом я могу намного больше и эффективнее помочь, совершенно при этом не уставая и тратя на всё это намного меньше своих жизненных сил.
Казалось бы, моё сердце давно должно было бы «замкнуться», окунувшись в такой «водопад» человеческой грусти и тоски, но видимо радость за наконец-то обретённый столь желанный покой тех, кому удавалось помочь, намного превышала любую грусть, и мне хотелось делать это без конца, насколько тогда хватало моих, к сожалению, всего лишь ещё детских сил. Так я продолжала непрерывно с кем-то беседовать, кого-то где-то искать, кому-то что-то доказывать, кого-то в чём-то убеждать, а если удавалось, кого-то даже и успокаивать…
Все «случаи» были чем-то друг на друга похожи, и все они состояли из одинаковых желаний «исправить» что-то, что в «прошедшей» жизни не успели прожить или сделать правильно. Но иногда случалось и что-то не совсем обычное и яркое, что накрепко отпечатывалось в моей памяти, заставляя снова и снова к этому возвращаться… В момент «ихнего» появления я спокойно сидела у окна и рисовала розы для моего школьного домашнего задания. Как вдруг очень чётко услышала тоненький, но очень настойчивый детский голосок, который почему-то шёпотом произнёс:
— Мама, мамочка, ну, пожалуйста! Мы только попробуем… Я тебе обещаю… Давай попробуем?..
Воздух посередине комнаты уплотнился, и появились две, очень похожие друг на друга сущности, как потом выяснилось — мама и её маленькая дочь. Я ждала молча, удивлённо за ними наблюдая, так как до сих пор ко мне всегда приходили исключительно по одному. Поэтому вначале я подумала, что одна из них вероятнее всего должна быть такая же, как я — живая. Но никак не могла определить — которая, так как по моему восприятию, живых среди этих двух не было... Женщина всё молчала, и девочка, видимо не выдержав дольше, чуть-чуть до неё дотронувшись, тихонько прошептала:
— Мама!..
Но никакой реакции не последовало. Мать казалась абсолютно ко всему безразличной, и лишь рядом звучавший тоненький детский голосок иногда способен был вырвать её на какое-то время из этого жуткого оцепенения и зажечь маленькую искорку в, казалось, навсегда погасших зелёных глазах... Девочка же наоборот — была весёлой и очень подвижной и, казалось, чувствовала себя совершенно счастливой в том мире, в котором она в данный момент обитала. Я никак не могла понять, что же здесь не так и старалась держаться как можно спокойнее, чтобы не спугнуть своих странных гостей.
— Мама, мама, ну говори же!!! — видно опять не выдержала девчушка.
На вид ей было не больше пяти-шести лет, но главенствующей в этой странной компании, видимо, была именно она. Женщина же всё время молчала. Я решила попробовать «растопить лёд» и как можно ласковее спросила:
— Скажите, могу ли я вам чем-то помочь?
Женщина грустно на меня посмотрела и наконец-то проговорила:
— Разве мне можно помочь? Я убила свою дочь!..
У меня мурашки поползли по коже от такого признания. Но девочку это, видимо, абсолютно не смутило, и она спокойно произнесла:
— Это неправда, мама.
— А как же было на самом деле? — осторожно спросила я.
— На нас наехала страшно большая машина, а мама была за рулём. Она думает, что это её вина, что она не могла меня спасти. — Тоном маленького профессора терпеливо объяснила девочка. — И вот теперь мама не хочет жить даже здесь, а я не могу ей доказать, как сильно она мне нужна.
— И что бы ты хотела, чтобы сделала я? — Спросила я её.
— Пожалуйста, не могла бы ты попросить моего папу, чтобы он перестал маму во всём обвинять? — вдруг очень грустно спросила девочка. — Я очень здесь с ней счастлива, а когда мы ходим посмотреть на папу, она потом надолго становится такой, как сейчас…
И тут я поняла, что отец, видимо, очень любил эту малышку и, не имея другой возможности излить куда-то свою боль, во всём случившимся обвинял её мать.
— Хотите ли вы этого также? — мягко спросила у женщины я.
Она лишь грустно кивнула и опять намертво замкнулась в своём скорбном мире, не пуская туда никого, включая и так беспокоившуюся за неё маленькую дочь.
— Папа хороший, он просто не знает, что мы ещё живём. — Тихо сказала девочка. — Пожалуйста, ты скажи ему…
Наверное, нет ничего страшнее на свете, чем чувствовать на себе такую вину, какую чувствовала она... Её звали Кристина. При жизни она была жизнерадостной и очень счастливой женщиной, которой во время её гибели было всего лишь двадцать шесть лет. Муж её обожал…
Её маленькую дочурку звали Вэста, и она была первым в этой счастливой семье ребёнком, которого обожали все, а отец просто не чаял в ней души…
Самого же главу семьи звали Артур, и он был таким же весёлым, жизнерадостным человеком, каким до смерти была его жена. И вот теперь никто и ничто не могло ему помочь найти хоть какой-то покой в его истерзанной болью душе. И он растил в себе ненависть к любимому человеку, своей жене, пытаясь этим оградить своё сердце от полного крушения.
— Пожалуйста, если ты пойдёшь к папе, не пугайся его… Он иногда бывает странным, но это когда он «не настоящий». — Прошептала девочка. И чувствовалось, что ей неприятно было об этом говорить.
Я не хотела спрашивать и этим ещё больше её огорчать, поэтому решила, что разберусь сама.
Я спросила у Вэсты, кто из них хочет мне показать, где они жили до своей гибели, и живёт ли там всё ещё её отец? Место, которое они назвали, меня чуть огорчило, так как это было довольно-таки далеко от моего дома, и чтобы добраться туда, требовалось немало времени. Поэтому так сразу я не могла ничего придумать и спросила моих новых знакомых, смогут ли они появиться вновь хотя бы через несколько дней? И получив утвердительный ответ, «железно» им пообещала, что обязательно встречусь за это время с их мужем и отцом.
Вэста лукаво на меня глянула и сказала:
— Если папа не захочет тебя сразу выслушать, ты скажи ему, что его «лисёнок» очень по нему скучает. Так папа называл меня только, когда мы были с ним одни, и кроме него этого не знает больше никто...
Её лукавое личико вдруг стало очень печальным, видимо вспомнила что-то очень ей дорогое, и она вправду стала чем-то похожа на маленького лисёнка…
— Хорошо, если он мне не поверит — я ему это скажу. — Пообещала я.
Фигуры, мягко мерцая, исчезли. А я всё сидела на своём стуле, напряжённо пытаясь сообразить, как же мне выиграть у моих домашних хотя бы два-три свободных часа, чтобы иметь возможность сдержать данное слово и посетить разочарованного жизнью отца...
В то время «два-три часа» вне дома было для меня довольно-таки длинным промежутком времени, за который мне стопроцентно пришлось бы отчитываться перед бабушкой или мамой. А так как врать у меня никогда не получалось, то надо было срочно придумать какой-то реальный повод для ухода из дома на такое длительное время.
Подвести моих новых гостей я никоим образом не могла...
На следующий день была пятница, и моя бабушка, как обычно собиралась на рынок, что она делала почти каждую неделю, хотя, если честно, большой надобности в этом не было, так как очень многие фрукты и овощи росли в нашем саду, а остальными продуктами обычно были битком набиты все ближайшие продовольственные магазины. Поэтому такой еженедельный «поход» на рынок наверняка был просто-напросто символичным — бабушка иногда любила просто «проветриться», встречаясь со своими друзьями и знакомыми, а также принести всем нам с рынка что-то «особенно вкусненькое» на выходные дни.
Я долго крутилась вокруг неё, ничего не в силах придумать, как бабушка вдруг спокойно спросила:
— Ну и что тебе не сидится, или приспичило что?..
— Мне уйти надо! — обрадовавшись неожиданной помощи, выпалила я. — Надолго.
— Для других или для себя? — прищурившись, спросила бабушка.
— Для других, и мне очень надо, я слово дала!
Бабушка, как всегда, изучающе на меня посмотрела (мало кто любил этот её взгляд — казалось, что она заглядывает прямо тебе в душу) и, наконец, сказала:
— К обеду чтобы была дома, не позже. Этого достаточно?
Я только кивнула, чуть не подпрыгивая от радости. Не думала, что всё обойдётся так легко. Бабушка часто меня по-настоящему удивляла — казалось, она всегда знала, когда дело было серьёзно, а когда был просто каприз и обычно, по возможности, всегда мне помогала. Я была очень ей благодарна за её веру в меня и мои странноватые поступки. Иногда я даже была почти что уверена, что она точно знала, что я делала и куда шла… Хотя, может и вправду знала, только я никогда её об этом не спрашивала?..
Мы вышли из дома вместе, как будто я тоже собиралась идти с ней на рынок, а за первым же поворотом дружно расстались, и каждая уже пошла своей дорогой и по своим делам…
Дом, в котором всё ещё жил отец маленькой Вэсты, был в первом у нас строящемся «новом районе» (так называли первые многоэтажки) и находился от нас примерно в сорока минутах быстрой ходьбы. Ходить я очень любила всегда, и это не доставляло мне никаких неудобств. Только я очень не любила сам этот новый район, потому что дома в нём строились, как спичечные коробки — все одинаковые и безликие. И так как место это только-только ещё начинало застраиваться, то в нём не было ни одного дерева или любой какой-нибудь «зелени», и оно было похожим на каменно-асфальтовый макет какого-то уродливого, ненастоящего городка. Всё было холодным и бездушным, и чувствовала я себя там всегда очень плохо — казалось, там мне просто не было чем дышать...
И ещё, найти номера домов, даже при самом большом желании, там было почти что невозможно. Как, например, в тот момент я стояла между домами № 2 и № 26, и никак не могла понять, как же такое может быть?!. И гадала, где же мой «пропавший» дом № 12?.. В этом не было никакой логики, и я никак не могла понять, как люди в таком хаосе могут жить?
Наконец-то с чужой помощью мне удалось каким-то образом найти нужный дом, и я уже стояла у закрытой двери, гадая, как же встретит меня этот совершенно мне незнакомый человек?..
Я встречала таким же образом много чужих, неизвестных мне людей, и это всегда вначале требовало большого нервного напряжения. Я никогда не чувствовала себя комфортно, врываясь в чью то частную жизнь, поэтому каждый такой «поход» всегда казался мне чуточку сумасшедшим. И ещё я прекрасно понимала, как дико это должно было звучать для тех, кто буквально только что потерял родного им человека, а какая-то маленькая девочка вдруг вторгалась в их жизнь и заявляла, что может помочь им поговорить с умершей женой, сестрой, сыном, матерью, отцом… Согласитесь — это должно было звучать для них абсолютно и полностью ненормально! И если честно, я до сих пор не могу понять, почему эти люди слушали меня вообще?!.
Так и сейчас я стояла у незнакомой двери, не решаясь позвонить и не представляя, что меня за ней ждёт. Но тут же вспомнив Кристину и Вэсту и мысленно обругав себя за свою трусость, я усилием воли заставила себя поднять чуть дрожавшую руку и нажать кнопку звонка…
За дверью очень долго никто не отвечал. Я уже собралась было уйти, как дверь внезапно рывком распахнулась, и на пороге появился, видимо бывший когда-то красивым, молодой мужчина. Сейчас, к сожалению, впечатление от него было скорее неприятное, потому, что он был попросту очень сильно пьян…
Мне стало страшно, и первая мысль была побыстрее оттуда уйти. Но рядом со мной, я чувствовала бушующие эмоции двух очень взволнованных существ, которые готовы были пожертвовать бог знает чем, только бы этот пьяный и несчастный, но такой родной и единственный им человек наконец-то хоть на минуту их услышал….
— Ну, чего тебе?! — довольно агрессивно начал он.
Он был по-настоящему очень сильно пьян и всё время качался из стороны в сторону, не имея сил крепко держаться на ногах. И тут только до меня дошло, что значили слова Вэсты, что папа бывает «ненастоящим»!.. Видимо девчушка видела его в таком же состоянии, и это никак не напоминало ей того её папу, которого она знала и любила всю свою коротенькую жизнь. Вот поэтому-то она и называла его «ненастоящим»…
— Пожалуйста, не бойся его. — Прозвучал в моей голове её голосок, как будто она почувствовала, о чём я в тот момент думаю. Это заставило меня собраться и заговорить.
— Я хотела бы с вами поговорить, — успокаивающе сказала я. — Можно мне войти?
— Зачем? — почти зло спросил мужчина.
— Только пожалуйста, не волнуйтесь… У меня к вам поручение… Я вам принесла вести от вашей дочери… Она здесь со мной, если хотите с ней поговорить.
Я боялась подумать, какую реакцию у этого вдребезги пьяного человека вызовут мои слова. И как оказалось — не очень-то ошиблась…
Он взревел, как раненый зверь, и я испугалась, что вот сейчас сбегутся все соседи и мне придётся уйти, так ничего и не добившись…
— Не сметь!!! — бушевал разъярённый моими словами отец. — Ты откуда такая взялась? Убирайся!..
Я не знала, что ему сказать, как объяснить? Да и стоило ли?.. Ведь всё равно он почти ничего в данный момент не понимал. Но тоненький голосок опять прошептал:
— Не бойся, пожалуйста… Скажи ему, что я здесь. Я много раз его таким видела…
— Простите меня, Артур. Ведь так вас зовут? Хотите вы верить или нет, но со мною и правда сейчас здесь находится ваша дочь и она видит всё, что вы говорите или делаете.
Он на секунду уставился на меня почти что осмысленным взором, и я уже успела обрадоваться, что всё обойдётся, как вдруг сильные руки подняли меня с земли и поставили по другую сторону порога, быстро захлопнув прямо у меня перед носом злосчастную дверь...
К своему стыду, я совершенно растерялась… Конечно же, за всё это время, что я общалась с умершими, было всякое. Некоторые люди злились уже только за то, что какая-то незнакомая девчонка вдруг посмела потревожить их покой… Некоторые просто вначале не верили в реальность того, о чём я пыталась им рассказать… А некоторые не хотели говорить вообще, так как я была им чужой. Всякое было.... Но чтобы вот так просто выставили за дверь — такого не было никогда. И я опять же, как иногда это со мной бывало, почувствовала себя маленькой и беспомощной девочкой, и очень захотела, чтобы какой-то умный взрослый человек вдруг дал бы мне хороший совет, от которого сразу решились бы все проблемы, и всё стало бы на свои места.
Но к сожалению, такого «взрослого» рядом не было, и выпутываться из всего приходилось мне самой. Так что, зажмурившись и глубоко вздохнув, я собрала свои «дрожащие» эмоции в кулак и опять позвонила в дверь…
Опасность всегда не так страшна, когда знаешь, как она выглядит… Вот так и здесь — я сказала себе, что имею дело всего-навсего с пьяным, озлобленным болью человеком, которого я ни за что больше не буду бояться.
На этот раз дверь открылась намного быстрее. На пьяном лице Артура было неописуемое удивление.
— Да неужто опять ты?!. — не мог поверить он.
Я очень боялась, что он опять захлопнет дверь, и тогда уже у меня не останется никаких шансов...
— Папа, папочка, не обижай её! Она уйдёт и тогда уже никто нам не поможет!!! — чуть не плача шептала девчушка. — Это я, твой лисёнок! Помнишь, как ты мне обещал отвезти меня на волшебную гору?!.. Помнишь? — Она «впилась» в меня своими круглыми умоляющими глазёнками, отчаянно прося повторить её слова. Я посмотрела на её мать — Кристина тоже кивнула.
Это никак не казалось мне хорошей идеей, но решать за них я не имела права, потому что это была их жизнь, и это был вероятнее всего их последний разговор…
Я повторила слова малышки, и тут же ужаснулась выражению лица её несчастного отца — казалось только, что ему прямо в сердце нанесли глубокий ножевой удар…
Я пыталась с ним говорить, пыталась как-то успокоить, но он был невменяем и ничего не слышал.
— Пожалуйста, войди внутрь! — прошептала малышка.
Кое-как протиснувшись мимо него в дверной проём, я вошла... В квартире стоял удушливый запах алкоголя и чего-то ещё, что я никак не могла определить.
Когда-то давно это видимо была очень приятная и уютная квартира, одна из тех, которые мы называли счастливыми. Но теперь это был настоящий «ночной кошмар», из которого её владелец, видимо, не в состоянии был выбраться сам...
Какие-то разбитые фарфоровые кусочки валялись на полу, перемешавшись с порванными фотографиями, одеждой, и бог знает ещё с чем. Окна были завешаны занавесками, от чего в квартире стоял полумрак. Конечно же, такое «бытие» могло по-настоящему навеять только смертельную тоску, иногда сопровождающуюся самоубийством...
Видимо у Кристины появились схожие мысли, потому что она вдруг в первый раз меня попросила:
— Пожалуйста, сделай что-нибудь!
Я ей тут же ответила: «Конечно!» А про себя подумала: «Если б я только знала — что!!!»… Но надо было действовать, и я решила, что буду пробовать до тех пор, пока чего-то да не добьюсь — или он меня наконец-то услышит, или (в худшем случае) опять выставит за дверь.
— Так вы будете говорить или нет? — намеренно зло спросила я. — У меня нет времени на вас, и я здесь только потому, что со мной этот чудный человечек — ваша дочь!
Мужчина вдруг плюхнулся в близ стоявшее кресло и обхватив голову руками, зарыдал... Это продолжалось довольно долго, и видно было, что он, как большинство мужчин, совершенно не умел плакать. Его слёзы были скупыми и тяжёлыми, и давались они ему видимо очень и очень нелегко. Тут только я первый раз по-настоящему поняла, что означает выражение «мужские слёзы»…
Я присела на краешек какой-то тумбочки и растерянно наблюдала этот поток чужих слёз, совершенно не представляя, что же делать дальше?..
— Мама, мамочка, а почему здесь такие страшилища гуляют? — тихо спросил испуганный голосок.
И только тут я заметила очень странных существ, которые буквально «кучами» вились вокруг пьяного Артура...
У меня зашевелились волосы — это были самые настоящие «монстры» из детских сказок, только здесь они почему-то казались даже очень и очень реальными… Они были похожи на выпущенных из кувшина злых духов, которые каким-то образом сумели «прикрепиться» прямо к груди бедного человека, и вися на нём гроздьями, с превеликим наслаждением «пожирали» его почти что уже иссякшую жизненную силу…
Я чувствовала, что Вэста испугана до щенячьего визга, но изо всех сил пытается этого не показать. Бедняжка в ужасе наблюдала, как эти жуткие «монстры» с удовольствием и безжалостно «кушали» её любимого папу прямо у неё на глазах… Я никак не могла сообразить, что же делать, но знала, что надо действовать быстро. Наскоро осмотревшись вокруг и не найдя ничего лучше, я схватила кипу грязных тарелок и изо всех сил швырнула на пол… Артур от неожиданности подпрыгнул в кресле и уставился на меня полоумными глазами.
— Нечего раскисать! — закричала я, — посмотрите, каких «друзей» вы привели к себе в дом!
Я не была уверена, увидит ли он то же самое, что видели мы, но это была моя единственная надежда как-то его «очухать» и таким образом заставить хоть самую малость протрезветь.
По тому, как его глаза вдруг полезли на лоб, оказалось — увидел… В ужасе шарахнувшись в угол, он не мог отвезти взгляд от своих «симпатичных» гостей и не в состоянии вымолвить ни слова, только показывал на них дрожащей рукой. Его мелко трясло, и я поняла, что если ничего не сделать, у бедного человека начнётся настоящий нервный припадок.
Я попробовала мысленно обратиться к этим странным монстроподобным существам, но ничего путного из этого не получилось; они лишь зловеще «рычали», отмахиваясь от меня своими когтистыми лапами и не оборачиваясь, послали мне прямо в грудь очень болезненный энергетический удар. И тут же один из них «отклеился» от Артура и присмотрев, как он думал, самую лёгкую добычу, прыгнул прямо на Вэсту… Девчушка от неожиданности дико завизжала, но — надо отдать должное её храбрости — тут же начала отбиваться, что было сил. Они оба, и он, и она были такими же бестелесными сущностями, поэтому прекрасно друг друга «понимали» и могли свободно наносить друг другу энергетические удары. И надо было видеть, с каким азартом эта бесстрашная малышка кинулась в бой!.. От бедного съёжившегося «монстра» только искры сыпались от её бурных ударов, а мы трое наблюдавших, к своему стыду так остолбенели, что не сразу среагировали, чтобы хотя бы как-то ей помочь. И как раз в тот же момент Вэста стала похожа на полностью выжатый золотистый комок и, став совершенно прозрачной, куда-то исчезла. Я поняла, что она отдала все свои детские силёнки, пытаясь защититься, и вот теперь ей не хватило их, чтобы просто выдерживать с нами контакт… Кристина растерянно озиралась вокруг — видимо её дочь не имела привычки так просто исчезать, оставляя её одну. Я тоже осмотрелась вокруг и тут… увидела самое потрясённое лицо, которое когда-либо видела в своей жизни и тогда, и все последующие долгие годы... Артур стоял в настоящем шоке и смотрел прямо на свою жену!.. Видимо слишком большая доза алкоголя, огромный стресс, и все последующие эмоции на какое-то мгновение открыли «дверь» между нашими разными мирами, и он увидел свою умершую Кристину, такую же красивую и такую же «настоящую», какой он знал её всегда… Никакими словами невозможно было бы описать выражения их глаз!.. Они не говорили, хотя, как я поняла, Артур вероятнее всего мог её слышать. Думаю, в тот момент он просто не мог говорить, но в его глазах было всё — и дикая, душившая его столько времени боль; и оглушившее его своей неожиданностью безграничное счастье; и мольба, и ещё столько всего, что не нашлось бы никаких слов, чтобы попытаться всё это рассказать!..
Он протянул к ней руки, ещё не понимая, что уже никогда не сможет её больше в этом мире обнять, да и вряд ли он в тот момент понимал что-то вообще... Он просто опять её видел, что само по себе уже было совершенно невероятно!.. А всё остальное не имело сейчас для него никакого значения... Но тут появилась Вэста. Она удивлённо уставилась на отца и вдруг всё поняв, душераздирающе закричала:
— Папа! Папулечка… Папочка!!! — и бросилась ему на шею… Вернее — попыталась броситься… Потому что она, так же, как и её мать, уже не могла физически соприкасаться с ним в этом мире больше никогда.
— Лисёнок… малышка моя… радость моя… — повторял, всё ещё хватая пустоту, отец. — Не уходи, только, пожалуйста, не уходи!..
Он буквально «захлёбывался» слишком сильными для его изболевшегося сердца эмоциями. И тут я испугалась, что это нежданное, почти что нечеловеческое счастье может его просто-напросто убить... Но обстановку (очень вовремя!) разрядили всеми забытые, но не забывшие никого, шипящие и взбесившиеся «монстры»… К своему стыду, «загипнотизированная» красотой встречи, я начисто про них забыла!.. Теперь же, изменив свою «тактику» и уже не нападая больше на отца, они сочли более удобным утолить свой вечный «голод» и насытиться жизненной силой ребёнка — маленькой Вэсты… Артур в полной панике размахивал руками, пытаясь защитить свою дочь, но естественно был не в состоянии никому навредить. Ситуация полностью уходила из под контроля и слишком быстро начинала принимать весьма нежелательный для меня оборот. Надо было как можно скорее избавиться от всей этой клыкастой-когтистой-шипящей жути, да ещё так, чтобы она не смогла больше вернуться к этому бедному человеку уже никогда...
— Думай, думай, думай!.. — чуть ли не в слух кричала я себе.
И вдруг, как в яркой вспышке, я очень чётко увидела «картинку» своего светящегося слепящим зелёным цветом тела и своих старых «звёздных друзей», которые, улыбаясь, показывали на этот зелёный свет... Видимо каким-то образом моему «паникующему» мозгу удалось их откуда-то призвать, и теперь они пытались мне по-своему «подсказать», что я должна делать. Долго не думая, я закрыла глаза и попыталась сосредоточиться, пробуя мысленно призвать давно забытое ощущение… И буквально через долю секунды вся «вспыхнула» тем же самым изумительно ярким зелёным светом, который только что видела на показанной друзьями «картинке». Моё тело сияло так сильно, что освещало почти что всю комнату, вместе с кишащими в ней мерзкими существами. Я не была уверена, что делать дальше, но чувствовала, что должна направить этот «свет» (или точнее, энергию) на всех тех извивающихся «ужастиков», чтобы как можно скорее заставить их исчезнуть из нашего поля зрения, а также из и без них достаточно сложной жизни Артура. Комната вспыхнула зелёным, и я почувствовала как из моих ладоней вырвался очень «густой» зелёный луч и направился прямиком в цель… Тут же послышался дикий визг, перешедший в настоящий «потусторонний» вой… Я почти уже успела обрадоваться, что наконец-то будет всё хорошо и они прямо сейчас исчезнут навсегда, но, как оказалось, до «счастливого конца» пока ещё было чуточку далековато… Существа судорожно цеплялись когтями и лапами за всё ещё машущего руками «папу» и отбивающуюся от них малышку, и пока что явно не собирались сдаваться. Я поняла, что второй «атаки» Вэста уже не выдержит и тем самым потеряет свой единственный шанс последний раз поговорить со своим отцом. А вот этого как раз-то я допустить никак не могла. Тогда я ещё раз собралась и что было сил «швырнула» зелёные лучи теперь уже на всех «монстров» одновременно. Что-то звонко хлопнуло… и наступила полная тишина.
Наконец-то все монстроподобные страшилища куда-то исчезли, и мы могли позволить себе свободно вздохнуть...
Это была моя первая, совсем ещё «детская» война с настоящими нижнеастральными существами. И не могу сказать, что она была очень приятной или, что я совершенно не испугалась. Это теперь, когда мы живём в буквально «заваленном» компьютерными играми двадцать первом веке, мы ко всему привыкли и почти что полностью перестали удивляться какой-либо жути… И даже маленькие дети, полностью освоившись в мире вампиров, оборотней, убийц и насильников, сами точно также в восторге убивают, режут, пожирают и стреляют, всего лишь для того, чтобы «пройти на следующий уровень» какой-то им полюбившейся компьютерной игры… И наверное, появись у них в тот момент в комнате какой-нибудь настоящий страшенный монстр — они даже и не подумали бы испугаться, а не задумываясь, спокойно свалили бы всё на так хорошо знакомые им спецэффекты, голографию, перемещение во времени, и т.д., несмотря на то, что того же самого «перемещения во времени» или других любимых ими «эффектов» ещё никому из них в реальности пока что не удалось пережить.
И те же самые дети гордо чувствуют себя «бесстрашными героями» своих любимых, жестоких игр, хотя вряд ли бы эти герои себя бы так же «геройски» повели, увидь они в реальности любого ЖИВОГО нижнеастрального монстра…
Но вернёмся в нашу, теперь уже «очищенную» от всей когтисто-клыкастой грязи, комнату…
Понемногу я пришла в себя и опять уже была в состоянии общаться со своими новыми знакомыми. Артур сидел окаменевший в своём кресле и теперь уже ошарашено глядел на меня. Весь алкоголь из него за это время выветрился, и теперь на меня смотрел очень приятный, но безумно несчастный молодой человек.
— Кто ты?.. Ты тоже ангел? — очень тихо спросил он.
Этот вопрос (только без «тоже») при встречах с душами, мне задавался очень часто, и я уже привыкла на него не реагировать, хотя вначале, признаться честно, он довольно долго продолжал меня очень и очень смущать.
Меня это чем-то насторожило.
— Почему — «тоже»?— озадачено спросила я.
— Ко мне приходил кто-то, кто называл себя «ангелом», но я знаю, что это была не ты… — грустно ответил Артур.
Тут меня осенила очень неприятная догадка...
— А вам не становилось плохо после того, как этот «ангел» приходил? — уже поняв, в чём дело, спросила я.
— Откуда знаешь?.. — очень удивился он.
— Это был не ангел, а скорее наоборот. Вами просто пользовались, но я не могу вам этого правильно объяснить, потому, что не знаю пока ещё сама. Я просто чувствую, когда это происходит. Вам надо быть очень осторожным. — Только и смогла тогда сказать ему я.
— Это чем-то похоже на то, что я видел сегодня? — задумчиво спросил Артур.
— В каком-то смысле да, — ответила я.
Было видно, что он очень сильно старается что-то для себя понять. Но к сожалению, я не в состоянии была тогда ещё толком ему что-либо объяснить, так как сама была всего лишь маленькой девочкой, которая старалась своими силами «докопаться» до какой-то сути, руководствуясь в своих «поисках» всего лишь ещё самой не совсем понятным своим «особым талантом»...
Артур был, видимо, сильным человеком и даже не понимая происходящего, он его просто принимал. Но каким бы сильным не был этот измученный болью человек, было видно, что снова скрывшиеся от него родные образы его любимой дочери и жены, заставляли его опять также нестерпимо и глубоко страдать... И надо было иметь каменное сердце, чтобы спокойно наблюдать, как он озирается вокруг глазами растерянного ребёнка, стараясь хоть на короткое мгновение ещё раз «вернуть» свою любимую жену Кристину и своего храброго, милого «лисёнка» — Вэсту. Но к сожалению, его мозг, видимо не выдержавший такой огромной для него нагрузки, намертво замкнулся от мира дочери и жены, больше уже не давая возможности с ними соприкоснуться даже в самом коротком спасительном мгновении…
Артур не умолял о помощи и не возмущался... К моему огромному облегчению, он с удивительным спокойствием и благодарностью принимал то оставшееся, что жизнь ещё могла ему сегодня подарить. Видимо слишком бурный «шквал», как положительных, так и отрицательных эмоций полностью опустошил его бедное, измученное сердце, и теперь он лишь с надеждой ждал, что же ещё я смогу ему предложить…
Они говорили долго, заставляя плакать даже меня, хотя я была уже вроде бы привыкшая к подобному, если конечно к такому можно привыкнуть вообще...
Примерно через час я уже чувствовала себя, как выжатый лимон и начала немножко волноваться, думая о возвращении домой, но всё никак не решалась прервать этой, хоть теперь уже и более счастливой, но, к сожалению, их последней встречи. Очень многие, которым я пыталась таким образом помочь, умоляли меня прийти опять, но я, скрепив сердце, категорически в этом отказывала. И не потому, что мне их не было жалко, а лишь потому, что их было множество, а я, к сожалению, была одна… И у меня также ещё была какая-то моя собственная жизнь, которую я очень любила и которую всегда мечтала как можно полнее и интереснее прожить.

Поэтому, как бы мне не было жалко, я всегда отдавала себя каждому человеку только лишь на одну единственную встречу, чтобы он имел возможность изменить (или хотя бы попытаться) то, на что обычно у него уже никогда не могло быть никакой надежды… Я считала это честным подходом для себя и для них. И только один единственный раз я преступила свои «железные» правила и встречалась со своей гостьей несколько раз, потому что отказать ей было просто не в моих силах…

Чур,чур меня!.... . Дробно стуча по полу копытцами через комнату пробежала жирная свинная вырезка....

Чур, чур меня! - это родноверческая мантра защиты. Вам надо православными мантрами пользоваться типа Господи помилуй, Спаси и сохрани

Ю.С. пишет:

Чур, чур меня! - это родноверческая мантра защиты. Вам надо православными мантрами пользоваться типа Господи помилуй, Спаси и сохрани

В русском Православии сохранились и существует масса родноверских заморочек на которые опираются абсолютно все Православные праздники. Читайте Гоголя и славьте Христа, который нигде на заказывал пути в Рай язычникам.
Прочтите чудесную повесть Н.Лескова "На краю света", что быть может поубавит Вашу ненависть к русскому христианству и подвинет к позитивной полноте восприятия русской истории и синтеза в ней русской культуры.

Ю.С. пишет:

что быть может поубавит Вашу ненависть к русскому христианству и подвинет к позитивной полноте восприятия русской истории и синтеза в ней русской культуры. - Вы пребываете в заблуждении, Альберт. Никакой ненависти ни к христианству, ни вообще ни к чему-то или кому-то как личности у меня нет. Есть понимание, что когда человек отходил в детский сад, потом закончил школьное обучение, успешно отучился в ВУЗе, а потом ему говорят, что надо вернутся в детский сад, а книжки с картинками круче учебника по высшей математике товарища Мышкиса, то обратно в детские трусишки с памперсами возврата нет.


Попы рисуют дохристианские верования так, что там дебилы деревянным хуям кланяются. Возможно, есть и такие, но я таких не видел. Дохристианская философия (не хочу называть это верой или религией), это понимание как организовать слаженное сосуществование человека и Природы. И когда человек приходит к пониманию, что мир не такой как видится, когда он понимает, что простая жизнь в союзе с Природой даёт ему Силу (энергию), раскрывает сверхспособности (не для того, чтобы показывать их в цирке или в роликах на Ютубе, а чтобы ещё больше углубиться в изучение законов Вселенной), делает его гражданином, патриотом своей Родины (а не обывателем с пивасиком у телеящика под договорной футбол или бокс), тогда он не может всерьёз принимать поповский детский сад с их  уверениями, что если ходить в определённое здание, там зачем то зажигать столбики из воска и многократно нудить непонятные заговоры на несуществующем языке, то может некто, который зашёл на Землю на пару часов тыщи две лет назад , тебя и простит, хотя ты вроде ничего такого не делал.


Когда перестройка взобралась на пик и попы получили власть, в 89-м я провёл массу бесед со "священнослужителями". После институтского философского клуба то, что несли попы было тупым примитивом необразованщины. Я подходил к христианству и с той, и с другой стороны и кроме набора заплесневелых догм, правил, культов ничего не увидел. А потом я повстречал людей, которые жили в гармонии с Природой, сильных, славных, безупречных. Их образование, знание, образ жизни, вдохновляли. Поэтому я им как бы более благоволю.  В нашем сообществе нет специальных зданий, жрецов, икон, непонятных словосочетаний для многократного повтора. Наш образ жизни - естественность, следование законам Природы. И тогда и Сила есть, и знание, и глаза раскрываются всё шире.


Так что ненависть - это не мой случай. Жалость, может быть, к людям которые запугали себя и других, которые всего боятся и живут праведно не потому что это естественно, а из-за страха наказания. Типа сообщи им сейчас Христос что наказания не будет, и неизвестно какие преступления они совершат. Собственно, и зная про наказание, христиане не смогли удержаться от преступлений в течение столетий. Привычка вторая натура?

Христианское учение есть учение о любви: Бог - есть Любовь и Всепрощение. Наказание - человеческая заморочка, что вещественно преподал Христос.

Среди тысяч тех, кто называл себя "христианином", кого я наблюдал вблизи (родственники, коллеги по работе, жители города, деревни) или по СМИ НИКТО не показал примера любви и всепрощения. А вот среди тех кто следует законам Природы (кого называют язычниками, родноверами и пр) таких очень немало. И именно они говорят о Любви, которая лежит в основе всего. 

Мир, как всегда, встал с ног на голову - родноверы бОльшие христиане, чем сами христиане.

Ю.С. пишет:

Среди тысяч тех, кто называл себя "христианином", кого я наблюдал вблизи (родственники, коллеги по работе, жители города, деревни) или по СМИ НИКТО не показал примера любви и всепрощения. А вот среди тех кто следует законам Природы (кого называют язычниками, родноверами и пр) таких очень немало. И именно они говорят о Любви, которая лежит в основе всего. 

Мир, как всегда, встал с ног на голову - родноверы бОльшие христиане, чем сами христиане.

Вполне возможно, праведники были всю дорогу и до христиан. А среди христиан и сегодня встречаются неплохие люди - вот Елена или я, например.

Вполне возможно, праведники были всю дорогу и до христиан. А среди христиан и сегодня встречаются неплохие люди - Вы правы, но для данного случая я процитирую Благина Антона - хороший человек это не профессия:


Этот плакат со словами "ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ДУША ИЩЕТ СВОЁ НАЧАЛО" я увидел рядом с красивейшим храмом, возведенном в небольшом заполярном городке Мончегорск.
Слова про душу, которая ищет своё начало, если честно, меня сильно впечатлили. Это очень точная мысль, потому что среди живущих всегда были, есть и всегда будут люди, которые, будучи ещё вчера атеистами, просыпаются на следующее утро с новым ощущениями, я бы даже сказал: с некой новой потенцией, ещё совершенно не осознанной ими, которая побуждает взрослого уже состоявшегося человека смотреть на мир через вдруг изменившуюся у него призму мироощущения и искать ответы на казалось бы давно забытые детские вопросы: "как был создан весь этот мир с его диким многообразием?" и "как появились на земле самые первые люди?!"

Понятно, что истории про белокачанную капусту, в которой некоторые находят детей, и про птицу-аиста, который приносит ребёнка иным родителям, в этом случае уже неуместны.
Взрослым хочется не сказочных, а настоящих взрослых ответов, истинных, натуральных, так сказать!
А где их найти, кто может дать их?

Логично подумать, оглянувшись несколько раз по сторонам, что за ответами на эти взрослые вопросы надо идти в Церковь, к священникам. Их заявленный статус "священнослужители" как бы обещает дать пробудившимся душам отсутствующие у них "ключи разумения" к познанию многих тайн бытия.

Однако, как я лично убедился на своём опыте, в любом так называемом "христианском храме" вместо "ключей разумения" человек гарантированно получит от человека в одежде священнослужителя пересказ довольно таки примитивных еврейских историй, порою откровенно сказочных, которые составляют основу "священного писания" всех христиан мира — Библии.
Причём христианская Библия — это на 2/3 иудейская Тора, которая по другому ещё называется "Пятикнижием Моисеевым". И этот факт, что христианская Библия начинается с иудейской истории (с "Пятикнижия Моисеева"), ни от кого не скрывается.

Для русских людей, которые ищут истину, получается этакая западня! Когда у человека внутри созревает душа (подобно тому как в поле созревает в какой-то момент времени пшеничное зерно) и она, душа, ищет связь со своим истоком (с Богом), её носитель, соответственно, начинает искать, куда бы ему притулиться, где можно пройти ликбез по вопросам душевного и духовного развития. А куда русскому человеку остаётся идти в наше время, как не в христианский храм, где его поджидают этакие "волки в овечьих шкурах" — на 2/3 иудеи и на 1/3 христиане?!
Вы несколько шокированы моими словами про "волков в овечьих шкурах"? Так это выражение самого Иисуса Христа!
Когда вы ознакомитесь со всем остальным, что я расскажу далее, вы поймёте меня правильно!
Мне часто говорят в ответ на мою критику РПЦ, что "среди священников много исключительно хороших людей!", и приводят такие примеры:




Эти люди, бесспорно, наша гордость! Они наши герои. Но услышьте и вы меня!
Есть такая еврейская пословица, которая очень подходит к данному случаю: "хороший человек — это не профессия!".
Как только какие-то люди получают сан священнослужителя и берут в руки Библию, они тут же уподобляются пчелам, которые, как известно, не только производят мёд, но и разносят на своих лапках от цветка к цветку пыльцу, неосознанно помогая тем самым растениям и деревьям плодоносить.
Наши православные священники, какими бы хорошими людьми они ни были, взяв в руки Библию, нашпигованную иудейскими историями, тоже чаще неосознанно, чем осознанно по аналогии с пчёлами распространяют своими руками и своими языками ту религиозную "пыльцу", которую вложили в эту книгу её составители. Причём, судя по тому, что Библия своим содержимым очень вредит сознанию русского народа и одновременно помогает евреям процветать в России и жить паразитами на теле государствообразующего русского народа, её составлением и последующим редактированием занимались, бесспорно, библейские враги Христа-Спасителя — иудеи.
Самое интересное, что русскоязычная Библия изначально не содержала "Ветхого завета", то есть, "Пятикнижия Моисеева" и "Второзакония", но потом, усилиями жидовствующих патриархов и священников, эти тексты оказались в неё включёнными. Они и сейчас там есть! А массовое распространение Библии с иудейской Торой во главе началось среди русскоязычного населения относительно недавно, сразу после отмены в Российской империи позорного крепостного права. То есть, после 1861 года.